Шторы и тюль для зала фото 2020 современные идеи: Страница не найдена — ошибка 404

Шторы в гостиную 2022 годов

Гостиная считается главным помещением в любом доме, потому что именно здесь собираются все члены семьи, сюда мы приглашаем своих гостей.

Поэтому важно, чтобы эта комната выглядела красивой и уютной.

Оригинальные портьеры для гостиной помогут при обустройстве торжественной и уютной атмосферы.

Содержание:

Неординарные новинки

Самые модные шторы для гостиной нынешнего года — это новые детали и повторяющиеся элементы 2022 года. Выделим такие немаловажные нюансы, как:

Современный оконный декор для гостиной должен быть дополнен живописными ламбрекенами, кроме полос вертикального типа.

Изысканные портьеры для гостиной предложены моделями из практически прозрачных тканей и нитей. Нитяные варианты по-разному декорируют, создают из разноцветных, либо однотонных верёвочек, а также дополняют вставками из текстиля.

Стильный дизайн предусматривает трёхслойные модели декора для окон. К одному из популярных комбинирований относится сочетание портьер из плотной ткани, узорчатого тюля, а также занавески из легкой органзы.

Оригинальные портьеры — декорированные восточным узором варианты римского исполнения, стилизованные под японский, либо китайский стиль.

Воплотить в реальность требование минимализма по отношению к новым занавескам даёт возможность оконный декор рулонного типа. Подобные модели представлены в многообразии оттенков.

Обращаем особое внимание на стилевое исполнение интерьера

Кроме основных беспрецедентных требований, продиктованных новомодными введениями, при выборе дизайна штор в гостиную 2022 года, должны учитываться нюансы определённого интерьера в сочетании с грамотно выбранным фасоном и материалами.

Классика

Оконный декор в классическом стилевом исполнении — это грамотно продуманные детали обстановки. Оформление окон создают симметричное, выбираются точные формы, без перебора в декорации и отделке.

Идеально дополнят обстановку в классическом исполнении комбинации из тюлевых штор и строгих с подхватами портьер.

Гостиная в стиле классика представляет собой интерьерное пространство, где уместны качественные дорогостоящие материалы, которые акцентируют внимание на надёжности меблировки.

Этим стилем предусмотрено создание хлопковых, велюровых, либо бархатных оконных украшений.

Модное оформление

Шторы в гостиную 2022 года — современные модели портьер, сшитые из вуали, а также органзы. Эти материалы обладают прекрасными характеристиками качества, при этом простые в процессе эксплуатации.

Однако можно отдать предпочтение и шторам из светонепроницаемого материала блэк-аута, который помогает обеспечить эффективное затенение помещения.

Необарокко

Гостиная в стилевом исполнении необарокко характеризуется неординарностью и декоративной меблировкой.

Нередко выбрать соответствующие данному стилю портьеры достаточно проблематично, поскольку важно добиться шикарного вида без напыщенности и тожественности.

Новинки 2022 года предлагают такие способы оформления, как:

• Сочетание из оконных композиций с драпировкой, а также свагов;
• Оформление портьер подхватами, созданными из бусин;
• Применение разнофактурных материалов;
• Сочетание шёлковых, либо жаккардовых оконных украшений с драпировками, созданными из тафты, либо занавесками из невесомого тюля.

Подъёмный декор окон и японский стиль

В подобном варианте полотна из ткани дополняет штора рулонного вида, либо во французском, римском стиле. Считается неординарным и модным решением, полностью изменяющим комнату.

Подъёмная занавеска не имеет складки, при этом оснащена утяжелителями в нижней части. Полотна создаются из полупрозрачной, либо полностью прозрачной ткани, допускается комбинирование нескольких видов материалов.

Оконный текстиль для зала — это немаловажная интерьерная деталь, позволяющая сконцентрировать внимание на плюсах комнаты, подчёркивая её просторность с помощью визуального расширения, а также увеличения потолочной поверхности, скрывая при необходимости несоответствие геометрии углов, дефекты окна.

Главное — сделать правильный выбор ткани, а также формы с учётом всех нюансов, в том числе стиля помещения, размещение оконных проёмов по отношению к сторонам света.

Фото шор в гостиную 2022 года

фото новинок штор для гостиной, модные тенденции 2022

Так как гостиная – главная комната в квартире, дизайн штор для зала должен вызывать желание пригласить гостей и отдохнуть в приятной компании. К их выбору в 2022 стоит подойти ответственно, так как тренды позволяют создать любой дизайн.

Содержимое статьи:

• Модные шторы в зал
• Тенденции 2022
• Яркие цвета
• Возвращение к природе
• Утилитаризм и функционализм
• Историцизм
• Фактуры современных штор

Модные шторы в зал

Какие шторы сейчас в моде в этом году? Сейчас стали популярны:

1. Неоклассические стили. К удивлению многих дизайнеров, шторы в гостиную с ламбрекенами получили большое распространение. В отличие от предыдущего поколения Хай-Тек, классика, неоклассика и стили скандинавского направления смогли снова стать в строй. Поэтому ламбрекены, специфическая мощная драпировка сейчас в тренде.
2. Восточный текстиль. Шторы для зала в современном стиле могут подразумевать и обновленные, малораспространенные течения. Так, во многих домах можно увидеть японские занавески. По сути, это — ширма, представляющаяся как ровное полотно. Она может регулироваться с помощью передвижения по горизонтали. Плюс японского типа в простоте, но при этом он легко интегрируется почти во все интерьеры.
3. Эркерные занавески. В 2022 стали популярны шторы в зал с установкой в эркер. Особенно это удобно в панорамных проемах или тех, что имеют фигурную форму. В этом случае значительно улучшается интерьер.

Особенно выделяются шторы в гостиную в современном стиле, имеющие классические корни. Обновленные римские и австрийские занавески теперь находятся в топе, благодаря особой форме драпировки и способу складывания.

Подъем популярности скандинавского стиля и минимализма повысил спрос на простые белые занавески. Желательно, чтобы они были из натурального хлопка или льна, с характерной текстильной неравномерностью. Они также распространены в эко-стиле и провансе.

Тенденции 2022

Современный дизайн штор имеет собственные тенденции. Кроме стилистического подъема, есть несколько трендов, которые обязательно нужно соблюдать в этом году.

Яркие цвета

Шторы в гостиную в ярких тонах создатели назвали гедонистическим тоном. Он происходит из кабаре и театров, имеет четкие характеристики, выделяющие их из остальных.

Приветствуются следующие направления:

1. Градиент. После того, как уже 20 лет градиент не был популярен, он пришел снова в моду. При этом, он может выходить из самых неожиданных оттенков, таких как красный, зеленый, синий, розовый и прочее.
2. Комбинации разных текстур. Не запрещается использовать одновременно бархат и синтетику, шелк и лен. При этом не в виде синтетических тканей, а в их непосредственном совмещении.
3. Палитра ярких цветов. Возможно брать даже самые броские оттенки и они будут отлично интегрироваться в дизайн.

Важно заметить, что направление штор в зал может быть любым, в том числе и классическим. Они могут идти в пол, обладать традиционной драпировкой, но свежий яркий цвет даст им обновиться.

Возвращение к природе

Последнее время постепенно вытеснялась природа из интерьера и полностью заменилась синтетикой и искусственным волокном. Сейчас красивые шторы в зал обязаны иметь привязанность к естественным силам земли. Создатели тренда считают, что это необходимая тенденция для идеалистов, которые хотят вернуться к природе.

Дизайн штор для гостиной создается с помощью натуральных тканей, таких как лен, шелк, хлопок. Украшения создаются только с помощью натуральной органики,  естественных каменных пород, натурального дерева и ткани.

Пластик и синтетика не допускается.

Можно заметить, что натуральные ткани выглядят слишком неаккуратно. Часто имеют естественные дефекты, как неравномерный окрас, разное расстояние между волокнами. Это фишка тенденции, которую можно использовать с умом.

Палитра может быть произвольной, но часто применяются только те оттенки, которые можно реально встретить в природе. Самые распространенные:

1. Охра. Натуральный оттенок желтого и красного. Встречается в некоторых видах глины, от чего может интегрироваться в экологичном стиле.
2. Терракот. Также глиняный цвет. Оттенок красного с отливом ближе к бардовому.
3. Зеленый. В своем насыщенном проявлении может создавать ощущение натуральной листвы или травы.

Утилитаризм и функционализм

В современном урбанизме все больше преобладает функционалистические и урбанистические течения, которые значительно улучшают комфорт помещения. Это не дает комнате превратиться в свалку, а стильные шторы для гостиной реально выполняют свои прямые функции.

В основном используется функциональный текстиль с минимумом декоративных привлечений. Но они все еще присутствуют. Чаще всего применяется синтетическая ткань, так как она лучше поддается колированию. Приветствуются серые, синие и желтые оттенки.

Кроме этого, в дизайне приветствуются римские шторы и им подобные, такие как австрийские и французские. Важно заметить, что чаще используются обновленные фактуры, имеющие удобный механизм поднятия полотна. Подойдут и с классическими портьерами в качестве затемняющего слоя.

В цвете можно применять градиент. Подходит и геометрический, и контрастный принт. Возможно также соединять разные рисунки, которые в теории между собой сочетаться не должны.

Эклектика может состоять из:

• Классика+поп-арт;
• Живопись+фотографии;
• Постеры и архитектура.

Посмотреть фото дизайн шторы для зала можно посмотреть ниже.

Историцизм

Возврат к старой истории – один из немногих трендов современной культуры и дизайна. В большинстве своем, он проявляется не в конкретных классических моделях, а в тканях и фасонах.

Актуальными цветами выступают:

1. Бордовый. Классический цвет для натурального барокко, появившееся в средней трети эпохи возрождения сейчас актуален и востребован.
2. Красный. Красный – цвет раннего рококо, который воскресает в современном дизайне все больше.
3. Перламутр и сапфир. Модные шторы в гостиную могут иметь корни классицизма. В этом случае подойдет перламутровый и сапфировый оттенок, с добавлением блесток.

Историцизм подразумевает натуральные материалы или синтетические с малой примесью искусственного волокна. Посмотреть фото современных идей 2022 года штор в гостиную можно ниже.

Фактуры современных штор

Современные шторы для гостиной сильно отличаются по фактуре. Гардины одного цвета, но имеющие фактурные различия будут совершенно по разному выглядеть и восприниматься наблюдателем.

В 2022 году важна не столько фактура, сколько его комбинирование. Распространены следующие варианты:

1. Тонкая и плотная ткань одного цвета.
2. Классическое сочетание прозрачного тюля, сатина или даже органзы с плотными шторами. Важно, что в таком случае шторы должны соответствовать подложке. С простой органзой и сатином можно использовать гардины без рисунка, сплошного кроя до пола. С тюлем подойдут, как фигурные с добавлением рюш и бахромы, так и простые.
3. Легкие фактуры также хорошо между собой сочетаются. Это могут быть комбинации различных фасонов (сатин, органза, тюль, легкие шелка), так и цветов.
4. Плотные ткани с разной фактурой.

Правильное сочетание разных фасонов позволяет улучшить дизайн и при этом возможно в любом интерьере. Посмотреть фото новинок дизайна штор для зала можно ниже. Лучшие фактуры гардин, которые можно использовать в 2022 году.

Tulle Curtain — Etsy.de

Etsy больше не поддерживает старые версии вашего веб-браузера, чтобы обеспечить безопасность данных пользователей. Пожалуйста, обновите до последней версии.

Воспользуйтесь всеми преимуществами нашего сайта, включив JavaScript.

Найдите что-нибудь памятное, присоединяйтесь к сообществу, делающему добро.

( 1000+ релевантных результатов, с рекламой Продавцы, желающие расширить свой бизнес и привлечь больше заинтересованных покупателей, могут использовать рекламную платформу Etsy для продвижения своих товаров. Вы увидите результаты объявлений, основанные на таких факторах, как релевантность и сумма, которую продавцы платят за клик. Учить больше. )

Florine Stettheimer’s Wit · LRB 3 ноября 2022

Florine Stettheimer​ была богатой жительницей Нью-Йорка, которая нашла художественное вдохновение в Европе, подобно героине Генри Джеймса, разглядывая интерьеры старых мастеров и рококо. Одна из ее ранних картин отсылает к картине Боттичелли Primavera : Штеттхаймер думал, что его Флора «слишком толстая, чтобы двигаться». На ее Spring (1907) изображена стройная, небрежная женщина в напудренном парике, с развевающимися рукавами и на высоких каблуках, в окружении белок и хорьков, демонстрирующая много ног. «Моя Флора — это китч, — заявил Штетхаймер. Термины «китч» и «кэмп» с тех пор беспокоят ее репутацию, как и «женственность», хотя сама она их не отвергала. Ее портреты, диалоги и аллегории предлагают взгляд на высшее общество Нью-Йорка на пересечении с авангардом. Она писала стихи и проектировала мебель, театральные костюмы и декорации; она была светской дамой, инсайдером мира искусства, фанатиком Пруста и Новой женщиной. На ее похоронах Джорджия О’Киф сказала: «Флорина не делала никаких уступок ни одному человеку или ситуации». Но она также была очень веселой. Когда она закончила картину, она устроила чаепитие, пригласив (тщательно подобранную) группу гостей.

Написав о Штетхаймер в 1980 году, Линда Ночлин назвала ее «разрушительницей рококо». Это могло показаться шуткой, но она имела в виду именно это. Новая биография Барбары Блуминк продолжается в провокационном духе Нохлина. По словам Блуминка, Стетхаймер был социальным документалистом, чьи работы иронично смотрят на класс, пол, религию и расу в Америке начала 20-го века. Она приводит убедительные доводы. Штетхаймер родился в 1871 году в семье немецко-еврейских родителей, принадлежавших к ста семьям Нью-Йорка. Ее отец исчез, когда ей было семь лет, но денег ее матери было более чем достаточно, чтобы содержать Флорину и четырех ее братьев и сестер. Семья переезжала из Европы в Нью-Йорк и обратно: Штеттхаймер учился на художника в Германии, а затем в Лиге студентов-художников в Нью-Йорке, где женщинам разрешалось работать прямо с обнаженных мужчин-моделей, что в то время было спорной практикой.

«Праздник Дюшана» (1917).

Штетхаймер присутствовал на некоторых формирующих событиях в современном искусстве. Она увидела кубистские картины на Осеннем салоне 1912 года до того, как ее американские коллеги познакомились с ними на Оружейной выставке в Нью-Йорке. Она видела, как Нижинский исполнил « L’Après-midi d’un faune » в Париже всего через несколько дней после премьеры. Она решила написать собственный балет на либретто для труппы Дягилева. Ее Орфей четырех искусств был вдохновлен дикими карнавальными шествиями, устраиваемыми студентами-художниками в Париже в начале 189 г.0 с. Так и не реализованные замыслы сохранились в сказочных макетах и ​​барельефах танцующих фигур, выполненных масляной краской, целлофаном (недавнее изобретение), шифоном, металлическим кружевом, бисером, мехом и волосами. Позже Штеттхаймер полуиронически описал этот проект как «средство уйти от войны — подобно тому, как греки изобрели свою веселую мифологию, чтобы сделать жизнь возможной для своих меланхоличных настроений». Йорк с матерью и двумя незамужними сестрами поселились навсегда.

Флорина так и не вышла замуж и продолжала жить со своей матерью и сестрами: Кэрри, чей тщательно продуманный кукольный домик до сих пор является популярной достопримечательностью в Музее города Нью-Йорка, и Этти, семейная интеллектуалка, которая имела докторскую степень по философии в Фрайбург. Кэрри наполнила кукольный домик старинной мебелью ручной работы и миниатюрами современных картин, в том числе трехдюймовой версией картины Марселя Дюшана «Обнаженная, спускающаяся по лестнице » (1912), сделанной самим Дюшаном. Этти опубликовала два романа на феминистские темы под псевдонимом Henrie Waste (ее полное имя было Henrietta Walter Stettheimer). Оба были раскритикованы в прессе. Блуминк изображает Этти завистливой и все более озлобленной, противоречивой распорядительницей наследия Флорины. Она тяжело редактировала дневник своей сестры, удаляя отрывки, которые считала слишком опасными или личными.

В отредактированном дневнике рассказывается о личной жизни Флорины. В первые дни затянувшегося романа с красивым отпрыском нью-йоркского инвестиционного банка она жалуется, что «он не обращается со мной en artiste … тем не менее я была удивлена». – возможно, слишком сексуально или слишком грустно. Блуминк сожалеет об вырезании, но мне интересно, не сослужило ли оно в конце концов пользу Штетхаймеру. Этти, единственная Стетхаймерка, писавшая книги, возможно, предвидела, какой дневник будет поддерживать стипендию, достойную ее сестры. Вместо того, чтобы видеть в ней озлобленную ханжу, вырывающую страницы горстями, мы могли бы видеть ее разумно удаляющей секс и сплетни, которые отвлекали от работы многих женщин-художников, в частности О’Киф. Этти, в конце концов, тоже считала себя Новой Женщиной.

The Stetties впервые сделали себе имя в Нью-Йорке под номером салонов . После того, как в Европе разразилась война, в их квартирах в Вест-Сайде гостили Фрэнсис Пикабиа, Альберт Глейз, Эли Надельман и уже известный Дюшан, который общался с американскими художниками, писателями, журналистами, галеристами, философами, актерами и танцорами. Флорина была наблюдателем на этих вечерах в поисках забавных взаимодействий и модной одежды, которую она позже переосмыслила на холсте (она часто включала себя в сцену в белых панталонах и красных туфлях на высоких каблуках). Посетители увидели богато украшенную расписную мебель, разработанную Флориной. Она украсила свою студию с видом на Брайант-парк полным набором оригинальной мебели, хрустальными цветами, целлофановыми занавесками и алтарем Джорджа Вашингтона («Он единственный мужчина, которого я коллекционирую»). Как и большая часть ее работ, ее дизайн интерьера был грандиозным по замыслу и технически сложным, но не относился к себе слишком серьезно. Она создала европейское аристократическое прошлое из кричащих эрзац-материалов и Америки. Один посетитель назвал ее стиль «колючим барокко».

Дюшан был любимым гостем сестер. В 1917 году они устроили ему пышную вечеринку по случаю его тридцатилетия в своем летнем доме в графстве Вестчестер. Стетхаймер нарисовал его как групповой портрет авангарда Гринвич-Виллидж, пересаженного в поместье Тэрритаун. Дюшан и Пикабиа едут на красной спортивной машине; Анри Пьер-Рош лежит лицом вниз, распластавшись на траве; коллекционер Лео Штейн приседает со своей слуховой трубкой, чтобы услышать Этти, которая читает вслух книгу. Хотя Флорин бегло говорила и писала по-французски, она платила Дюшану 2 доллара в час за уроки — скромная форма поддержки. Он нарисовал ее в 1925 выглядит как хлопушка, которая плохо проводит время. В свою очередь, она нарисовала пять его портретов, в том числе один, в котором противопоставлены две его личности: художник-предприниматель в пиджаке и галстуке, возится с металлическим приспособлением, которое поднимает его феминизированное альтер-эго, Роуз Селави. Картина сохранилась в оригинальной раме с вырезанными инициалами «МД», приклеенными в виде аппликации по краю. Блуминк считает, что Штетхаймер мог стать источником вдохновения для андрогинного образа Ррозе Селави. Доказательств этому нет, но на картине Штеттхаймер действительно придает Рроузу некоторые черты ее лица. Во всех этих взаимных портретах гендер побуждает к действию и игре. Дюшан назвал Штеттхаймера «холостяком», а она и ее сестры прозвали его «Герцог».

Другие художники и критики видели Штеттхаймера иначе. В эссе, опубликованном в 1931 году, американский художник и поэт Марсден Хартли описывает свои работы как «сверхутонченные… ультралирические… ультраженственные». Это не комплименты, но его эссе остается одним из самых проницательных анализов ее работы. Он пишет, что она предлагает «восхитительное, социальное и эстетическое наслаждение», представляя свой круг «под стеклом… подвергнутым особому нагреву, особым лучам света, особым парам». Признавая ее картины за «ясновидческую достоверность» и «сверхчувствительный шарм», он, тем не менее, не любит «утонченную неизвестность», которая гарантирует, что они остаются «собственностью особых друзей». Хартли был гостем в салонах Stettheimer, и сестры однажды помогли ему, когда он был на мели. Его разочарование социальными условиями работы Штеттхаймера переросло в его настойчивость в отношении ее женственности: «Эта женщина-художник, — пишет он, — должна рассматриваться в родословной «женщин-художников» и «женского самовыражения». Ее «тонкая сатира и радужное остроумие» — это то, что «может выразить только женская натура», в отличие от «эпической живописи», которая «трезва» и «выходит за пределы социального мира». Штеттхаймер — «прустовская разоблачительница причудливого поведения», которая «не рисует ничего, чего бы не знала». То, что она знает, — это «аристократия опыта, аристократия презентации» в узком уголке Нью-Йорка.

В конце концов Хартли объявляет Стеттхаймер «мастером в своем собственном особом праве». Это неохотная канонизация, и меня возмущает, насколько она соответствует моей первоначальной реакции на ее работу. Трудно взвесить классовую критику Хартли, учитывая ее сексизм, но столь же трудно не чувствовать себя причастным к модернистскому сексизму, оценивая ее. Штеттхаймер призвала ее к категории художницы и отклонила ее, нарисовав стереотипно женские предметы с резким остроумием. Сатира на конкурсы красоты, распродажи в универмагах, бани и ее собственная семья были возможностью высмеять жестокие соревнования между женщинами. В Конкурс красоты: Памяти П.Т. Barnum (1924), театрализованное представление представляет собой антиутопический цирк, украшенный огромными искусственными цветами и американскими флагами. Эдвард Стейхен, фотограф Vogue и Vanity Fair , снимает красавиц со стеклянными глазами на свою большую камеру. Одна из участниц, детская блондинка, одета в белое платье с красными свастиками (Стеттхаймер внимательно следил за происходящим в Европе). Ее фата и букет невесты предполагают аналогию между нацизмом, американскими стандартами красоты и институтом брака.

Стихи Стетхаймера, которые Этти опубликовала посмертно, имеют тот же оттенок. Она упрекает «мужчин-художников» за то, что они полагаются на женщин-моделей: «Должны ли быть модели навсегда/обнаженные/в драпировках/в костюмах». «Другу-джентльмену» начинается словами: «Ты обманул меня, маленький парящий червь». мужчинам описывает женское бремя, но также может быть прочитано и как высказывание художника:

Ты — непрекращающийся дождь
Искомый
Обязательный …
Мы превращаем дождь
В ромбовидную бахрому
Черные облака
В розовый тюль.

Блуминк обращает внимание на мрак, скрывающийся за некоторыми яркими сценами Штеттхаймера. В серии работ, которые были отвергнуты как «развлечения» или «развлекательные картины», Стетхаймер обратился к расовой сегрегации, антисемитизму и антикатолическому фанатизму. Подтекст Лейк-Плэсид (1919) — элитарность светских площадок, таких как Лейк-Плэсид-клуб, курорт, который исключал евреев и католиков как «нежелательных гостей». Этти нарисована плывущей рядом с популярным либеральным раввином с Манхэттена, а Кэрри сидит на плоту, любуясь стройным мужчиной, позирующим на трамплин, Хавьером Альваресом де Буэнависта, в то время перуанским послом (и католиком).

«Лейк-Плэсид» (1919 г.).

В Asbury Park South (1920) стильные туристы смешиваются с местными жителями в неоднозначном месте на берегу Джерси. Летом 1920 года Стетхаймер посетил этот район с Дюшаном и несколькими другими друзьями, и они появляются как отдельные белые фигуры в толпе, состоящей в основном из афроамериканцев. Люди расхаживают, прихорашиваются, позируют, болтают и отдыхают на песке; украшения указывают на то, что сегодня Четвертое июля. В конце 19 века на променаде в Эсбери-парке работали афроамериканцы и американцы итальянского происхождения, но многие белые посетители возражали против присутствия чернокожих на пляже. Местное население сопротивлялось попыткам помещика разделить пляжи, организуя «собрания возмущения» и «проходы», но безрезультатно. К 1890, они были ограничены второстепенными местами, такими как Южный Эсбери-Парк, и город часто упоминался в дебатах о «отдельных, но равных» законах. Блуминк утверждает, что картина Стеттхаймера — это «ликующая и праздничная» картина чернокожего сообщества, но неясно, выступал ли Стеттхаймер за расовое равенство. Была ли она действительно «подрывной», как писал Ночлин, или просто модно провокационна и прогрессивна? Ясно то, что Штеттхаймер показывает моду и деньги как инструменты социального положения вне зависимости от расы.

Самым большим успехом Стетхаймер стала серия эскизов, которые она сделала для «Четыре святых в трех действиях » (1934), оперы на музыку Вирджила Томсона, либретто Гертруды Стайн и хореографию Фредерика Эштона. Томсон сказал, что выбрал Стетхаймер, потому что ее эстетика была «высоким лагерем, а высокий лагерь — единственное, что вы можете сделать с религиозной темой… Мир мишуры может быть только искренним». — заметила она. Действие оперы происходило в Испании 16-го века, но ее исполнял исключительно чернокожий актерский состав — «чисто музыкальное желание», по словам Томсона. Недостаток сюжета компенсировался зрелищностью. Критики хвалили целлофановые фоны Штеттхаймера, пальмы из перьев и красочные костюмы из шелка и кружева; они были «барочно остроумны», как писал один рецензент, с «великолепным богатством эффектов». Постановка стала хитом, собрав огромные толпы сначала в Wadsworth Atheneum в Хартфорде, затем на Бродвее и, наконец, в Чикаго.

Блуминк также предоставляет место для соборов Стеттхаймера, четырех крупномасштабных аллегорий американской культуры и торговли, которые теперь принадлежат Метрополитен: соборов Бродвея (1929), «дань уважения кинотеатру как сияющей светской святыне». ; Соборы Пятой авеню (1931), «феминистский взгляд на брак как на удушающее предприятие»; Соборы Уолл-стрит (1939 г.), ироничное прославление роли денег в американской политике; и Соборы Искусств (1942-44), сатирический апофеоз мира искусства Нью-Йорка. Созданный по образцу Афинской школы Рафаэля и незавершенный на момент ее смерти, Соборы искусств иллюстрируют «хрупкое равновесие сил, конкуренции и взаимозависимости» между Метрополитеном, МоМА и Уитни в то время, когда происходили различные слияния. Таблица. И MoMA, и Whitney были основаны меценатами, разочарованными отсутствием интереса Метрополитена к современному искусству (от крупных подарков и ссуд категорически отказывались). Однако, как только они были созданы, Метрополитен захотел их поглотить, и последовали тайные переговоры.

Картина Штеттхаймер изображает такое слияние в Большом зале Метрополитена с директорами музеев, попечителями, критиками и дилерами (ее «жертвами», как она их называла), выстроившимися вдоль парадной лестницы. Обнаженный младенец появляется как символ современного искусства: у подножия лестницы фотограф (Джордж Платт Лайнс) стреляет в каракующего младенца вспышками; на балконе с надписью «Музей современного искусства» ребенок играет в классики на Мондриане в окружении Пикассо; и наверху лестницы директор Метрополитена пытается провести для ребенка экскурсию. Блуминк описывает картину как «портрет борьбы мира искусства» и сатиру на низкий статус американского искусства, а сама Штеттхаймер беспечно машет зрителю, как святой покровитель в правом нижнем углу.

Но где она на самом деле стояла? В одном из ее стихотворений музеи описываются как частные клубы, в которые она не хочет вступать: «В музее/Директора пьют ром/Ибо искусство немое/В музее». конечно, но это странная критика со стороны того, кто представлял ее работы на домашних вечеринках. Думала ли она, что ее искусство (или чье-либо) может попасть прямо из студии в Метрополитен?

‘Портрет Марселя Дюшана’ (1939).

В отличие от Уорхола, который называл ее «моим любимым художником» и, что забавно, «богатым примитивным художником», Стетхаймер не нравились публичные аспекты художественной карьеры. И она всегда могла позволить себе «никаких уступок ни одному человеку или ситуации». В возрасте 45 лет она провела свою первую персональную выставку в галерее Knoedler, но это был критический провал, и ничего не было продано. Больше она никогда не соглашалась на персональную выставку. Однако она предоставляла свои работы на многих групповых выставках, особенно на престижных площадках в Нью-Йорке и Париже. Фотограф и художественный импресарио Альфред Штиглиц неоднократно просил показать ее работы в его Интимной галерее, открывшейся в 1925. Она была, по его словам, основным седьмым художником в его конюшне, принадлежавшей Джону Марину, Артуру Даву, Полу Стрэнду, Чарльзу Демуту, Хартли и О’Киф. О’Киф тоже приняла участие, написав Стетхаймеру: «Я хочу, чтобы ты стал обычным, как все мы, и показал свои картины в этом году!» .

В 1930 году Штиглиц предложил Штеттхаймеру персональную выставку в своей новой галерее An American Place. Она снова отказалась, заявив, что она «парализована в бездействии» и «безразлична к публике». Она так же уклончива, когда ее просят продать одну из ее картин, иначе она назовет невероятно высокую цену. Трудно сказать, было ли это вызвано страхом неудачи, неприязнью к коммерции или просто эмоциональной привязанностью к работе — сокращенный дневник не дает подсказки. Посмертная передача ее картин в университеты и музеи (самое большое наследство досталось Колумбии) означает, что, за редким исключением, она продолжает избегать рынка. За пределами Нью-Йорка она оставалась в значительной степени скрытой от глаз.

Вскоре после смерти Штетхаймера в 1944 году Дюшан приступил к организации выставки ее картин, единственной крупной выставки работ другого художника, куратором которого он был. Продвигая его в 1946 году, он назвал Штеттхаймера «нью-йоркским художником… который помог построить «школу» Нью-Йорка», рисуя художественную сцену города и внося свой вклад в нее как салонная . В том же году Джексон Поллок сделал свою первую капельную живопись, и Нью-Йоркская школа стала синонимом абстрактного экспрессионизма.